Богам – божье, людям – людское - Страница 111

111

– Кхе! Так-то уж и дружины… – Корней, надо было понимать, тоже по достоинству оценил маневр Луки. – Хотя… а пускай будет дружина, но… – Корней назидательно вздел указующий перст, – дружина твоя есть не что иное, как полусотня Погорынского войска! Так себе и мысли впредь!

– Слушаюсь, господин воевода! – В голосе Луки Говоруна не проскользнуло даже и намека на насмешку, он титуловал Корнея так же, как отроки Младшей стражи, на полном серьезе. – Однако цену за оружие все ж-таки…

– Разочтетесь из добычи, коли чего добудете, не это главное. Главное – условие, под которое это оружие они получат, а получать они его будут только из моих рук… Так вот: главное условие – клятва приходить оружно по моему призыву и под твоей рукой! За оружие, долю в добыче и льготы – с них служба.

– Какие льготы? – тут же оживился Лука. – Подати уменьшить?

– Потом решим, пускай сначала себя в деле покажут.

«Внимание, сэр Майкл! Похоже, здесь и сейчас имеет место не просто военный совет! Их сиятельство граф Погорынский начинает формировать свое графство, причем начинает совершенно правильно – с создания баронств! Вот и первый барон нарисовался – Лука Спиридоныч. Барон Говорун… уписаться!»

– Теперь ты, Игнат, – продолжил Корней. – Ставлю тебя под руку боярина Луки… Молчать, я еще не закончил! Ставлю ПОКА. То, что ты тоже воеводский боярин, я не забыл, но годами ты молод, и под рукой Луки Спиридоныча тебе походить не только не зазорно, но и на пользу – есть у него чему поучиться. К тому же дружины у тебя пока нет, кроме твоего десятка. Ишь вскинулся! И полугода в боярстве не пробыл, а гордыня из всех дырок прет! Я тебе гордыню-то пообломаю, на всю жизнь величаться позабудешь!

– Виноват, Корней… господин воевода, – мгновенно присмирел Игнат. – Не серчай, погорячился я…

«Браво, ваше сиятельство! Можно подумать, что лорд Корней историю Средневековья изучал и опасность боярской вольницы предвидит заранее».

– То-то, что виноват… Кхе! В наказание и для пользы дела будешь учиться не только у Луки, но еще и у них! – Корней ткнул указательным пальцем в Мишкину сторону. – Они все больше пешими воевать норовят, и получается у них… сам слышал – больше сотни ляхов уже положили, да и за болотом… сам видел. Так вот: тех лесовиков, кто пойдет с нами пешими, а они, почитай, все в седлах сидят, как собака на заборе, боярин Лука отдаст тебе. А рядом с тобой будет старшина Младшей стражи Дмитрий. Приглядывайся к тому, как он отроками командует… и про гордыню забудь! Приказываю забыть! Луки у лесовиков слабые, с ребячьими самострелами примерно вровень будут, а строй и командование у Младшей стражи правильные, вот и приглядывайся.

– Слушаюсь, господин воевода! – И снова титул Корнея был произнесен совершенно серьезным голосом, даже с явственным оттенком уважения.

«Однако, сэр, кто бы мог подумать: воеводские бояре берут пример с ваших мальчишек! И это правильно! Короля играет свита, и, прежде чем выставляться воеводой Погорынским во внешнем мире, надо, чтобы этот титул намертво врос в систему внутренних связей. Вот как сейчас – не только на словах, но и в отношениях, в чувствах. Чтобы и помыслить о лорде Корнее, иначе как о воеводе, и в голову не приходило. Не сразу, конечно, получится, но первый шаг сделан. Респект, ваше сиятельство!»

– Э-э… Корней, ты же вроде бы мне обучение пешцев отдать сулился, – подал голос десятник Данила. – Помнишь, когда воеводских бояр ставил? Сам же тогда сказал…

– Кхе! Я-то помню, я все помню, а вот ты-то чего не учил?

– Так некого же было!

– Ну, вот и сиди теперь, помалкивай. По справе и служба – нашлись пешцы, так ими и командовать будет тот, кто их нашел.

«Вот вам, сэр, портрет неудачника с амбициями! Был первым помощником лорда Корнея, так сказать, особой, приближенной к их сиятельству, краткое время даже в сотниках покрутился, опять же, потомок рода, в котором было четыре сотника. Казалось бы, все условия для карьерного роста, и на тебе: сначала боярство мимо проплыло, а теперь – перспективное направление развития Погорынского войска. М-да, измельчал род, измельчал… Однако поворачиваться спиной к Даниле теперь не стоит: неудачники с амбициями, что мины с часовым механизмом – когда рванет, неизвестно. Вам, сэр, кстати, тоже за Ерохой присматривать надобно – яблочко от яблони… И еще одно, пожалуй, не менее важное обстоятельство: лорд Корней, помнится, назвал Данилу «вечно вторым», а ваш кузен Демьян тоже вписался в роль «number two», что-то с этим надо делать, и побыстрее».

– Теперь ты, Леха… э-э, боярин Рябой! У тебя же жена огневская? И старшую дочку ты, помнится, тоже в Огнево замуж выдал?

– Еще и племянницу тоже, а что?

– А то, что в Огневе у тебя два зятя и полсела родни! Я вам какой наказ давал, когда в воеводские бояре верстал? Первый год на обустройство, на второй год повинны вы иметь под рукой два десятка, на третий год… в общем, помнишь. Так?

– Так. И что? Года же еще не прошло.

– Поедешь в Огнево, предложишь тамошним мужам с нами в поход пойти. С долей в добыче не обидим. Сердца у них на ляхов, конечно, нет, до Огнева, по всему похоже, не добрались, но на добычу польститься должны, тем паче, что поля уже сжаты, а с огородами и бабы управятся…

«О-го-го, сэр! Похоже, лорд Корней решил заявиться на правый берег Случи во главе дружины численностью под три сотни. И пусть теперь кто-то из тамошних бояр попробует назвать его худородным! Сами-то наверняка сидят, запершись в усадьбах, и трясутся… а тут – воевода Погорынский весь из себя, в алом корзне и во главе войска из четырех боярских дружин! Кхе, едрена-матрена!»

111